Михаил Елизаров

Биография

Окончил филологический факультет университета в Харькове и музыкальную школу по классу оперного вокала. С 2001-го года по 2003-й жил в Ганновере, где учился в киношколе на телережиссёра. С 2003-го по 2007-й жил и работал в Берлине. В настоящее время живёт в Москве.
В 2001 году в издательстве Ad Marginem вышел сборник «Ногти», привлекший внимание к писателю. В сборник вошли 24 рассказа и одноимённая повесть, главными героями которой являются два воспитанника интерната для слабоумных детей. По словам автора, рассказы из сборника он писал с девятнадцати до двадцати семи лет. Повесть попала в шорт-лист литературной премии Андрея Белого, Лев Данилкин в журнале «Афиша» отнёс сборник к лучшему дебюту года.
Неоднозначные оценки получил роман Елизарова «Pasternak» (2003), где поэт Борис Пастернак представлен в образе демона, «отравляющего» сознание интеллигенции своими произведениями. Часть критиков назвала книгу «трэшем», «тошнотворным романом». Журнал «Континент» в обзоре литературной критики писал, что «когда коричневый цвет входит в моду, появляются его поклонники и в литературных кругах», называя автора НГ-Ex libris Льва Пирогова, положительно отозвавшегося о романе, «идеологом нацистского толка». При этом, отмечал журнал, лейтмотивом критики сезона были «кризис либеральных ценностей, выход на арену врагов свободы». Литературовед Алла Латынина о Елизарове и его книге "Пастернак" написала так:
Роман “Pasternak”, последовавший за первым сборником, был вызывающе провокационен. Поэт Пастернак предстал в виде крылатого существа с конским черепом и перепончатыми крыльями, покрытыми неряшливыми письменами. Именно через этого “пархатого демона”, как именует его главный герой романа — картонный терминатор и натуральный русский язычник Льнов, вылилась на Русь духовная зараза, появились интеллигенты, начавшие искать какую-то там “духовность” в светских книгах, толковать Евангелие, подняли голову экуменисты, протестанты, теософы, рериховцы, буддисты, кришнаиты, наплодились тысячи разных сект. “Имя мертвого поэта как троянский конь укрывало зло. Через оболочку Pasternak демоническая туша в достаточной мере овладела миром человеков, чтобы перетянуть свой остаток из бездны в материальность”.
Такими вот невнятными фразами изложен незатейливый, вполне масскультовский сюжет, который осложняют пространные рассуждения героев, авторские отступления, поименованные иными критиками философскими (должно быть, потому, что являют собой плохо склеенный конспект лекций по русской религиозной философии), экскурсы в литературоведение и вставные рассказы. Именно в них иногда проявляется писательский потенциал автора и просвечивает одаренность, куда-то исчезнувшая из романного текста. <…>
Все было нацелено на скандал. Но особого скандала не получилось. Не помог даже Владимир Бондаренко, истолковавший действия двух маньяков, оставляющих за собой гору трупов, как трагическую борьбу праведных героев, искореняющих либеральный сатанизм на Руси, и пообещавший в заключение: “Место православной инквизиции у нас еще впереди” (“Завтра”, 2003, 15 июля). Невольно пожалеешь Церковь — вот уж непрошеные союзнички…
Лев Данилкин же, возвестивший явление нового Гоголя, явно смутился, увидев, что за птица вылупилась из приглянувшегося ему яичка, покаялся в склонности к гиперболизации (даже употребил по отношению к некогда расхваленной книге уничижительный глагол “нацарапал”) и констатировал: “В злобном — жлобском — романе „Pasternak” есть что-то фашистское; на черный юмор это не спишешь. Это только поначалу Елизаров кажется озорным остроумцем, младо-Сорокиным; ближе к финалу автор — угрюмый мракобес, сам, похоже, далекий от состояния полной вменяемости” (“Афиша”, 2003, 3 июня).
На сей раз диагноз, поставленный Данилкиным, полностью совпал с моим. За одним исключением: Данилкину показалось, что развенчать Пастернака как поэта Елизарову все же удалось: “„Сестру мою жизнь” после этого текста без смеха не перечитаешь”. Это умозаключение покоится на нескольких страничках антипастернаковского памфлета, который многие посчитали беспощадным, остроумным и убийственным для Пастернака. Псевдолитературоведческий отрывок был напечатан в газете “Завтра”, перепечатан в “Дне литературы”, появился в Интернете на множестве ресурсов, стал порхать по блогам, собирая сочувственные комменты, и до сих пор пересказывается писателем Елизаровым в разных интервью уже от своего имени. <…>
Написано размашисто и бойко, я могла бы даже сказать — остроумно, если б не одно: все обвинения обнаруживают филологическую безграмотность обвинителя.
—
С другой стороны, писатель Владимир Бондаренко в газете «Завтра» высоко оценил роман: «Вот уж где явил себя в полном блеске необузданный русский реванш, как ответ на все унижения и оскорбления русской нации, русского характера, русской веры и русской мечты… Сквозь весь набор авангардных литературных приёмов, сквозь филологичность текста и густую эрудицию молодого писателя, не уступающую ни Умберто Эко, ни Милораду Павичу, идёт яростная защита незыблемых вековых духовных ценностей русского народа». Лев Данилкин назвал роман «православным философским боевиком». Как сказал сам Елизаров, Пастернак ему никогда не нравился: «Человек талантливый, но какие-то отвратительные поэтические принципы плюс такие же человеческие качества. Смотрю дальше — а там целый айсберг, за которым стоит поганая либеральная гнусь».
В 2007 году был опубликован роман Елизарова «Библиотекарь», включённый в лонг-лист премии «Русский Букер». Главный герой романа узнаёт, что несколько книг забытого советского писателя обладают мистическими свойствами, и различные группы читателей ведут за них ожесточённую борьбу. Как отмечалось в журнале «Знамя», «проза Михаила Елизарова, похоже, эволюционирует подобно прозе В. Сорокина: от скандальной эпатажности к интеллектуально насыщенной беллетристике». В декабре 2008 года роман стал лауреатом «Русского Букера»