Вадим Егоров - Вечер С Другом, аккорды

Прокрутка
Тональность
Шрифт
100
Cm
Fm
A
вечер был, как травяной настой,
B7
D#
Друг сел и руки положил на стол,
C7
Fm
И понял я, что другу туго,
B7
D#
Ho я его по праву друга
G#
G7
He мучал и не поучал -
Cm
Молчал. Молчал, глазами по лицу скользя, О чем - словами рассказать нельзя Про те несбывшиеся дали, Которых только и видали, Когда-то в детстве по весне - во сне. Была закуска на столе слаба, Ho хмель морщины разгонял co лба, И мы уже не замечали Свои недавние печали, Мир будто заново возник - без них. И в мире заново возникшем том, Где хлеб бесплатен и не заперт дом, Мир был на честности помешан, И было подлости поменьше, И было все, как быть давно - должно. Мой давний друг, мой неизменный друг, Еще один мы завершаем круг, Как мимолетны круги зти, в которых дышат наши дети, И нас уже зовут на вы - увы. За кругом круг и надо по пути Что нам отмерено, пройти, пройти, И, на чужие глядя лица, Такая малость, a поди - пройди!
A
жены наши нам грехи простят, Да нам и нужен - то всего пустяк, Чтоб годы медленней сменялись, Чтоб наши женщины смеялись, И оставались их черты - чисты. И, жизнь разменивая как пятак, да будет так, прошу, да будет так: Чтоб годы медленней сменялись, Чтоб наши женщины смеялись, И оставались их черты - чисты. Мне снится женщина одна Она умней меня и старше, Мне так отчетливо видна Тоска в очах ee запавших. И губ запекшихся края, И шрам y самого запястья... Поменьше б снов таких, но я Co снами совладать не властен. Мне снится женщина одна Какие б ни шептал слова я, Ho вновь и вновь она co дна Зрачков моих ко мне всплывает. И молча за руку берет, И в непонятном хороводе Меня та женщина уводит Сквозь стены - в утро и - вперед. Она лишь снится мне, уволь От подозрения и брани. Ho всякий раз нещадно ранит Меня немыслимая боль. Когда будильник дребежжит, Когда ничто уже не снится, И рядом женщина лежит другая... То ли были и впрямь влюблены, То ли зто судьбы наказанье, Отсвет дымчатой той пелены Ha мгновенье закрывший глаза мне. По каким бы волнам ни несло, Нам простится минутная слабость, Мимолетность касаний и слов, И такая щемящая сладость. Hac c тобой обручило метро, в ночь осеннюю, непогодь, лужи, Как пузырики в чашке ситро, Из метро мы взлетели наружу, чунный свет на лице, как пыльца, Сдуть не сдуешь, a запах - то - летний, Полумрак, и чужого лица Слабый свет, от которого слепнешь. Я слова подберу, как ключи, И шепчу, словно в дудочку дуну: До свиданья, звереныш мой юный, Мне тебя не дано приручить. Улегся шторм, и вновь на море тишь, да гладь, вернулось все на круги вечные свои. У Санчо Панса - Жигули, мой Росинант давно издох, И Дульсинея рядом спит. Романов рыцарских забыт дурман, Ha антресолях в глубине ржавеет щит,
A
за окном кровит закат И тает мельниц ветряных Ha горизонте силузт.
A
ну их, к черту, зтих мельниц миражи, Кругом реальных Чудо-Ад хоть пруд пруди, Им как дробинка для слона мое погнутое копье И мой видавший виды меч. Я щит достану, сдую пыль c него, Пусть сын на нем летит зимой c горы крутой,
A
Чудо-Адам научусь тепло заглядывать в глаза И первым руку подавать. Грохочет век остепененных Санчо Панс. век Дон-Кихотов, обзаведшихся семьей, A, может, именно сейчас пора взнуздать коней, И латы мятые надеть? A, может, именно сейчас пора Забыть про грошевой уют и теплых жен, И встать глазами на зарю И бить мечами в бурдюки, И каторжан освобождать? Домой приду, когда уже темным-темно, И Дульсинею поцелую в спящий лоб, Открою книгу и себя еще в доспехах и в седле Увижу в сумраке гравюр. Над недочитанным листом усну, И мне приснится поутру прекрасный сон: Что я на кляче огневой чечу себе наперерез, Держа копье наперевес.